Эмануил ИОФФЕ, доктор исторических наук, профессор

Специально для «Аналитической газеты «Секретные исследования», №19, 2017

Со времени окончания Великой Отечественной войны прошло 72 года, но до сих пор продолжается фальсификация истории Беларуси 1941-1945 годов.

ЛОЖЬ ГЛАВНОГО КОММУНИСТА БССР

За последние годы беларуские историки ликвидировали много «белых пятен» в истории Беларуси периода Великой Отечественной войны. К сожалению, их еще осталось немало. Одно из них – эвакуация населения республики в 1941-1943 годах. Многие исследователи ссылаются на воспоминания первого секретаря ЦК Компартии Беларуси П.К. Пономаренко о его телефонном разговоре со Сталиным 23 июня 1941 года, в котором они наметили план и задачи эвакуации, начиная с создания республиканской эвакуационной комиссии. Пантелеймон Кондратьевич предстает перед нами якобы мудрым руководителем, который все своевременно предпринял и предусмотрел. А теперь рассмотрим, как обстояло дело в действительности. В этом нам помогут материалы Национального архива Республики Беларусь. Государственного архива Российской Федерации, анализ неопубликованных мемуаров руководителей республики и другие малоизвестные источники.

Вот что пишет авторитетный беларуский исследователь, кандидат исторических наук, большой знаток архивных источников, лауреат Государственной премии Республики Беларусь Г.Д. Кнатько:

«Разговор П.К. Пономаренко со Сталиным об эвакуации похож на вымысел. В этот день Сталину еще пока не ясна была обстановка на фронте. Совещание в ЦК КП(б)Б вечером 24 июня под руководством П.К. Пономаренко и принятие развернутых решений, в том числе об эвакуации – чистый вымысел. П.К. Пономаренко находился в штабе Западного фронта (под Могилевом – Э.И.), связи с которым не было. Достоверность разговора В.Н. Малина (речь идет о разговоре 24 июня 1941 года секретаря ЦК КП(б)Б в здании ЦК Компартии Беларуси – Э.И) со Сталиным сомнительна. Город пылал. Управлять положением в городе, а тем более в республике ни секретари ЦК, ни правительство (о котором мемуаристы не вспоминают) оказались не в состоянии. Началась стихийная эвакуация. Не располагая сведениями о положении на фронте, не имея связи с 1-м секретарем, являющимся членом военного совета фронта, находясь в пылающем городе и предполагая, что враг вот-вот захватит его, группа секретарей ЦК (Компартии Беларуси – Э.И.) отдает распоряжение об эвакуации и покидает Минск… П.К. Пономаренко не пишет, как эвакуировался он сам…»

О том, что вопрос об эвакуации 23 июня 1941 года даже не поднимался, пишет военный историк И.Ю. Воронкова:

«Подвижные пути Минского железнодорожного узла оказались разрушенными, часть подвижного состава была уничтожена. В перерывах между бомбежками отряды из рабочих, служащих и студентов пытались восстанавливать железнодорожное полотно и взлетную полосу аэродрома. Гигантские усилия предпринимались железнодорожниками, чтобы сформировать хоть какие-нибудь составы из разномастных вагонов, стоявших на запасных путях. Сколько удалось отправить эшелонов из Минска 23-25 июня – неизвестно. По свидетельству руководства Западной железной дороги, документы об эвакуации через Минский железнодорожный узел не сохранились. Существуют лишь цифры, основанные на воспоминаниях участников событий. В воспоминаниях заведующего отделом транспорта и связи ЦК КП(б)Б М.И. Сарычева упоминаются 50 эшелонов, выехавших из города 23-25 июня. Секретарь ЦК П.З. Калинин пишет о 10 эшелонах, выехавших из города, причем только 24 июня. По-видимому, последний источник и использовался белорусскими историками в ряде публикаций 70‑80‑х годов».

В связи с этим Г.Д. Кнатько замечает:

«…За пять часов в сторону Борисова, по подсчетам мемуариста (второго секретаря ЦК КП(б)Б, начальника БШПД П.З. Калинина – Э.И.), железнодорожники отправили более десяти поездов «В одном из эшелонов выехали из Минска женщины и дети, в том числе семьи партийных работников» (Архив Института истории Национальной академии наук Беларуси. Ф.20.Оп.1. Д.2.Л.23-25). Это явная гипербола. Большинство женщин и детей города эвакуироваться не смогли, в их числе были и многие семьи партийных и советских работников, несмотря на то, что они эвакуировались в первую очередь. Так, например, жена инструктора ЦК КП(б)Б Ф.И. Глебова с двумя детьми, корреспондент «Пионерской правды» по Белоруссии Я.Ф. Савицкая с ребенком, редактор газеты «Штандар Вольности» Я.М. Савицкая с детьми и многие другие остались в оккупации».

Не существует также данных о количестве минчан, которым удалось эвакуироваться по железной дороге или автотранспортом. По свидетельству того же М.И. Сарычева, подготовка к эвакуации шла в здании ЦК (имеется в виду старое, не сохранившееся здание, стоявшее рядом с библиотекой имени Ленина по улице Красноармейской) в течение всего дня 24 июня, как только был получен приказ об эвакуации, архивы были «с молниеносной быстротой погружены на машины и под прикрытием темноты отправлены в Могилев».

В 20:00 (по другим сведениям в 21:00) (24 июня – Э.И.) все центральные органы власти получили приказ командования Западного фронта эвакуироваться в Могилев. В 23:30 четверо заместителей председателя СНК выехали из Слепянки в Дом Правительства, чтобы проверить отправку архивов. Как прошла проверка, источник – дневник уже упоминавшегося И.А. Крупени – умалчивает. Такое молчание не случайно. В руки немцев, вошедших через несколько дней в город, попали почти все дела, касавшиеся государственного управления БССР, в том числе: списки членов правительства и их семей, руководящих работников ЦК ЛКСМБ, важнейших государственных структур, а также все мобилизационные дела БССР».

Предоставим вновь слово Г.Д. Кнатько:

«…Получается, что последние руководители республики оставили Минск часа в четыре утра 25 июня, все остальные еще раньше. Насколько велика была спешка, свидетельствует тот факт, что не эвакуировали архив СНК, а Председатель Президиума Верховного Совета БССР, член бюро ЦК КП(б)Б Наталевич, как пишет И.П. Ганенко (секретарь ЦК КП(б)Б): «забыл впопыхах изъять из своего сейфа одну вещь. Не буду называть какую. Допущенная оплошность была крайне неприятной. Досадуя о случившемся, П.К. Пономаренко обратился ко мне с вопросом. Не соглашусь ли я вернуться в Минск с тем, чтобы поправить неприятный промах». И.П. Ганенко согласился. Но до Минска 29 июня ему добраться не удалось, кровопролитные бои шли на подступах к Борисову… Таким образом, мемуары руководителей республики содержат сведения, что… за три дня до оккупации (Минска) в трагический для народа период руководители республики без объявления об эвакуации тайно ночью покинули город, бросив жителей на произвол судьбы».

У читателя невольно возникает вопрос: какую вещь, забытую в сейфе Наталевичем, не хотел называть в своих воспоминаниях секретарь ЦК Компартии Беларуси И.П. Ганенко? Попытку ответа на этот вопрос предпринял известный беларуский журналист Сергей Крапивин:

«В истории с драпом партийно-советской номенклатуры из Минска, начавшимся со второй половины дня 24 июня 1941 года, есть одно обстоятельство, которому я пока не нашел документального подтверждения. В разное время три разных человека рассказывали мне, что в Доме правительства было «забыто» Государственное знамя БССР с орденом Ленина. И что, вроде бы, затем из Могилева в Минск (еще до вступления в столицу немцев) посылали спецгруппу для поисков знамени.

Существует ли основание для подобной легенды?

Косвенно это подтверждает докладная записка первого секретаря ЦК КП(б)Б П.К. Пономаренко на имя И.В. Сталина «Об итогах эвакуации из Белорусской ССР», которую белорусский лидер составил 17 августа 1941 года. В документе есть такой абзац: «Архив Совнаркома БССР и ряда наркоматов остался в Минске (В Доме правительства) и не уничтожен. Получилось это из-за преступной растерянности, проявленной работниками и Председателем СНК БССР (вот ведь как жестоко, преступником был назван действующий премьер Иван Семенович Былинский! – С.К.). Друг другу поручали вывезти или сжечь и не проследили. Сейчас дело расследуется. Мною был послан отряд 27.06.1941 г. для уничтожения, но пробраться в Минск уже не мог».

Утро 24 июня 1941 года перечеркнуло все надежды минчан на благополучный исход событий. В 8:40 прозвучал сигнал воздушной тревоги. В 9:40 началась первая массированная бомбардировка Минска, в которой участвовали 47 самолетов. Затем в течение дня город подвергся еще трем столь же мощным налетам. Минск бомбили фугасными и зажигательными бомбами. Поэтому к разрухе прибавились пожары – огонь молниеносно перебрасывался от здания к зданию. Многие минчане сгорели или задохнулись от дыма в плохо приспособленных для укрытия подвалов домов. По оценке немецкой санитарной службы, на 1 августа 1941 года под развалинами Минска, кроме похороненных жертв налетов немецкой авиации, оставалось еще от 600 до 700 трупов. В одночасье был уничтожен весь центр города. Обстановка в Минске ухудшалась с каждым часом. После налетов немецких самолетов 24 и 25 июня начать массовую эвакуацию из Минска предприятий, учреждений и населения было уже невозможно, подвижные пути Минского железнодорожного узла оказались разрушенными. Часть подвижного состава была уничтожена.

Не смогли вывезти оборудование ни одного из 332 промышленных предприятий Минска, смогли эвакуировать лишь часть коллективов нескольких из них. ...В больницах Минска осталось большое количество больных и раненых. Вечером 24 июня на прием к секретарю ЦК В.Г. Ванееву, ведавшему эвакуацией, пробилась делегация работников Наркомата здравоохранения, горздравотдела и городских больниц, в ее числе был и будущий подпольщик профессор Е.В. Клумов. Вопрос был один: что делать с пациентами? В сложившейся ситуации он остался без ответа. ...Утром 25 июня из Минска вырвался последний эшелон, на котором уехали сами железнодорожники».

ПАНИЧЕСКОЕ БЕГСТВО

Врач Надежда Хатченко вспоминала:

«24‑го в полдень, когда образовался небольшой перерыв в налетах, бросилась с детьми на вокзал, но там была такая давка, что уехать не было никакой возможности». Многим рабочим фабрик и заводов запретили уходить с работы, чтобы подготовиться к эвакуации, приказали оставаться на своих предприятиях до особого распоряжения. Как вспоминает секретарь-машинистка Минского молочного завода Анастасия Цитович, она ждала, но так и не дождалась распоряжения начальства об эвакуации. Известны случаи, когда были вынуждены вернуться некоторые минчане, которым удалось уже эвакуироваться по железной дороге. Дело в том, что один из минских эшелонов был пущен под откос немецкими диверсантами в районе станции Колодищи. Ромуальд Матусевич, который вспоминал об этом, в 1941 году был 14‑летним мальчиком. Он сам, его сестра, мать с новорожденным братом на руках добрались до Минска, когда там уже были немцы.

Авторитетный беларуский историк, профессор З.В. Шибеко отмечает:

«Наступление немцев вызвало развал советской администрации. Пинск коммунисты оставили, когда немцы находились на расстоянии более чем за 100 км. ЦК КП(б)Б на четвертый день войны был в Могилеве. Часть ответственных работников БССР уже в конце июня оказались с семьями на легковых автомашинах в Москве, но их сразу отправили назад. Функцию управления взяли на себя органы НКВД. Но с Западной Беларуси сотрудники безопасности почти ничего не вывезли и даже не успели там провести мобилизацию призывников... Политические узники в 32 тюрьмах БССР расстреливались. Крупные промышленные предприятия, сельскохозяйственная техника, животные, зерно – все ценное эвакуировалось или уничтожалось. Почти целиком были сожжены Витебск и Полоцк. А после войны все списывалось на немцев...»

Анализируя процесс эвакуации населения и материальных ресурсов из в БССР в 1941 году, польский историк беларуского происхождения Юрий Туронак приходит к такому выводу:

«...Только 29 июня, то есть назавтра после того, как немцы заняли Минск, Совет Народных Комиссаров СССР и ЦК Всесоюзной Коммунистической партии большевиков направили в партийные и государственные органы прифронтовой полосы директиву, в которой очерчивались основные задачи эвакуации. Еще позже – 3 июля – эти задачи представил народу Сталин в своей речи по радио. После того, как Пономаренко со своими соратниками бежал 24 июня 1941 года в Могилев, он опасался гнева Сталина, который мог бы обвинить его в трусости. К большой радости Пантелеймона Кондратьевича, Сталин простил своего выдвиженца – руководителя Компартии Беларуси».

А Пантелеймон Кондратьевич продолжал посылать бодрые реляции. В записке секретаря ЦК КП (б) Беларуси П.К. Пономаренко «О положении в Белоруссии», которую потом назвали «Развитие партизанского движения», в Центральный Комитет ВКП(б), тов. Сталину И.В., написанной не позднее 12 июля 1941 года, говорилось: «...Настроение белорусов исключительно патриотическое и боевое. Скот из колхозных ферм погнали, как только объявили об этом. В связи с этим не только не было инцидентов, наоборот, колхозники выделяли гонщиков, доярок – в путь следования снабдили всем. Сейчас через Днепр и Двину прошло 350.000 голов скота. Там, где колхозники поднимают личный скот, там снимается весь колхоз и уходит. Говорят: «Трактора, лошади и скот уходят, и мы уйдем, Советская власть будет, все будет». ...Как вывод, должен подчеркнуть – исключительное бесстрашие, стойкость и непримиримость к врагу колхозников в отличие от некоторой части служилого люда городов, ни о чем не думающих, кроме спасения шкуры...»

ФАЛЬСИФИКАЦИЯ ИСТОРИИ

Со времени окончания Великой Отечественной войны прошло 72 года, но до сих пор продолжается фальсификация истории Беларуси 1941-1945 годов. Я, прежде всего, имею в виду официальные цифры о количестве эвакуированных жителей БССР в июне-августе 1941 года. В последнем томе 18‑томной «Беларускай энцыклапедыi» утверждается, что всего в июне-августе 1941 года в восточные районы СССР (Поволжье, Урал, Западную Сибирь и др.) выехало около 1,5 млн. жителей Беларуси. Энциклопедия «Памяць. Рэспубликанская кнiга», изданная в 2005 году, отмечает, что в тот период было эвакуировано из БССР около 1,5 млн. человек.

В 2008 году исследователь Л.А. Сугако пришла к следующему выводу: «Учитывая стихийность процесса эвакуации, проблематично установить точно общую численность эвакуировавшихся из западных и центральных регионов республики. Только учтенное их количество, по данным Г.И. Олехнович, составляет 102 тыс. человек». Причем Л.А. Сугако ссылается на книгу Г.И. Олехнович «Трудящиеся Белоруссии – фронту» (Мн., 1972). В действительности, до сих пор проблема эвакуации населения БССР в годы Великой Отечественной войны, а особенно количество эвакуированных, остается «белым пятном» в исследовании истории Беларуси 1941-1945 годов и в беларуской исторической науке в целом.

Чем это объяснить?

Подразумевалось, что если ты эвакуируешься, значит ты патриот, ненавидишь врага, а если остаешься, то готов изменить Родине. Чем больше эвакуированных, тем больше Компартия воспитала патриотов. В популярном очерке беларуских историков в эмиграции Я. Найдюка и И. Касяка «Беларусь учора i сяньня» есть такие строки: «Жыхарства, якое не уцякала на усход, а заставалася на мейсцы, уважалася камунiстамi як варожае да савецкай улады».

После Великой Отечественной войны, особенно после речи Сталина в 1946 году, в которой он определил потери советского народа в Великой Отечественной войне в 7 млн. человек, советское руководство ориентировало руководящие партийные кадры на то, чтобы они показывали меньше людских потерь, а большее количество эвакуированных, то есть выживших. В этом главная причина возникновения двух цифр, показывающих количество эвакуированных из нашей республики – сначала 1 млн. человек, а затем 1,5 млн. человек.

Под «мудрым руководством» Пономаренко в Беларуси было упущено время для начала организованной эвакуации населения, что привело к неоправданной гибели тысяч людей. Сам Пантелеймон Кондратьевич и большинство его соратников больше думали о том, как отчитаться перед Сталиным, Молотовым, Кагановичем, Маленковым, Шверником, чем о своевременной и хорошо организованной эвакуации. Причем, их больше интересовала эвакуация материальных ресурсов, секретных архивов, а не людей. Что касается Сталина, то его больше интересовала эвакуация лошадей, а не людей.

Прежде всего, попробуем ответить на вопрос: куда эвакуировалось население БССР в июне-августе 1941 года?

Как свидетельствуют различные источники, эвакуация проходила на территорию РСФСР, в Армянскую ССР и в республики Средней Азии – в Казахскую, Узбекскую, Киргизскую, Таджикскую и Туркменскую ССР. В Национальном архиве Республики Беларусь хранятся данные об эвакуированном населении БССР в регионы РСФСР, отдельные данные по Армянской и Туркменской ССР, составленные эвакотделом СНК БССР в 1942 году. Перед нами два из этих списков – на 145 листов и 147 листов. Это сборные списки. Изучая их, видишь, что жители различных населенных пунктов БССР были эвакуированы в Куйбышевскую, Молотовскую, Ярославскую, Новосибирскую, Сталинградскую, Вологодскую, Горьковскую, Свердловскую, Саратовскую, Кировскую, Рязанскую, Омскую, Томскую, Иркутскую, Ивановскую, Пензенскую, Челябинскую области, Алтайский, Орджоникидзевский, Краснодарский и Красноярский края, в Мордовскую, Башкирскую, Марийскую, Татарскую, Чувашскую, Коми, Удмуртскую АССР, в Армянскую и Туркменскую ССР.

В Национальном архиве Республики Беларусь хранятся отдельные списки эвакуированных из БССР в Алтайский край, Сорокинский район, г. Барнаул, Старо-Бардинский район, г. Бийск, Коми АССР, Марийскую АССР, Вологодскую область, Молотовскую области, в Башкирскую АССР, Кануринский район, г. Горький, г. Семенов Горьковской области, Починковский, Гаганский и Каверникский районы Горьковской области, Иркутскую, Ивановскую, Пензенскую, Кировскую, Рязанскую области, Краснодарский, Красноярский края, Куйбышевскую область, Мордовскую АССР, Новосибирскую, Саратовскую, Свердловскую, Сталинградскую, Тамбовскую области, в Татарскую АССР, Челябинскую область, Чувашскую АССР, Ярославскую область. Имеется отдельный список на 50 эвакуированных жителей БССР в Армянскую ССР.

По моим подсчетам, сделанным на основании списков, хранящимся в архиве (НА РБ), число эвакуированных составило около 110 тысяч человек.

Кроме того, в Национальном архиве Республики Беларусь хранится «Справка об эвакуации населения БССР», датированная 1 июня 1942 года и подписанная председателем Совета Народных Комиссаров БССР И. Былинским. Всего учтено 120,1 тыс. чел.

Всего на 15 ноября 1941 года по данным Совета по эвакуации в РСФСР находилось 203.458 выходцев из БССР, в Казахстане, Узбекистане, Таджикистане, Туркменистане – 19.194 жителя Беларуси. Таким образом, общая цифра составила 222.652 человека.

На 1 декабря 1941 года число беларуских беженцев и эвакуированных на не оккупированной территории СССР выросло до 262,8 тыс. человек. Всего же на 1 декабря 1941 г. в составе СССР было зарегистрировано поименно 3 млн. 074 тыс. эвакуированных.

Израильский исследователь А. Каганович утверждает:

«В свете того, что, по данным Комитета по эвакуации, основанным на сведениях о железнодорожных перевозках эвакуированных и проверок по отдельным областям, к декабрю 1941 г. их было в действительности не 3 млн. 074 тыс. человек, а более десяти миллионов, т.е. приблизительно на 70% больше, число белорусских выходцев в это время можно оценить методом экстраполяции в 850-880 тысяч человек… К этому времени (в 1942 году – Э.И.) часть белорусских мигрантов была призвана из тыла в армию. А часть стала жертвой повышенной смертности среди этой категории советских граждан (но самая большая смертность среди них была в 1942 г.). Поэтому число всех беженцев и эвакуированных из БССР можно оценить в 0,9 – 1 млн. человек. Отсюда следует, что использовавшаяся в опубликованных трудах официальная цифра в 1,5 млн. человек значительно преувеличена».

Анализ многочисленных и разнообразных источников, главным образом фондов Национального архива Республики Беларусь и Государственного архива Российской Федерации, проведенный автором этих строк, по исследуемой проблеме, не позволяет полностью согласиться с приведенными выводами А. Кагановича, основанными на предположениях. Скорее всего, это информация к размышлению.

В фондах Национального архива Республики Беларусь хранится интересный и ценный документ. Речь идет о справке заместителя Председателя СНК Беларуси И.А. Крупени «О количестве эвакуированнного вглубь СССР населения из Белорусской ССР». Приведем ее текст:

«3 августа 1942 г. Совершенно секретно

По неполным данным. которыми располагает Совет Народных Комиссаров Белорусской ССР на сегодняшний день, количество эвакуированного населения из Белорусской ССР вглубь страны оценивается примерно в 700 тысяч человек. Население Белорусской ССР сконцентрировано главным образом в следующих областях и республиках: Башкирская АССР, Татарская АССР, Чувашская АССР. Туркменская ССР, Казахская ССР, Куйбышевская, Новосибирская. Свердловская, Саратовская, Сталинградская, Челябинская, Тамбовская области.

Зам. Председателя Совета Народных Комиссаров Белорусской ССР И. Крупеня».

В фондах Национального архива Республики Беларусь хранится еще один документ. Речь идет о докладной записке (донесении) Председателя СНК БССР И.С. Былинского и заместителя Председателя СНК БССР И.А. Крупени на имя члена Государственного Комитета Обороны, секретаря ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкова, датированной тем же августом 1942 года. Дело в том, что летом 1942 года в руководстве СССР возникла идея создать Беларускую армию, в которую бы вошли граждане, эвакуированные из БССР. Маленков интересовался общим количеством таких граждан. И. Былинский и И.А. Крупеня отвечают, что в результате проведенной переписи эвакуированного населения из Беларуси его общее количество насчитывает 780 тысяч человек.

Приведу фрагмент одного из документов, найденного в фондах Национального архива Республики Беларусь и датированного августом 1942 года:

«Совершенно секретно. Государственный Комитет Обороны. Товарищу Сталину И.В.

О создании Белорусских армий

...Формирование армий произвести за счёт следующих ресурсов:

...д) По учету значатся 780.000 чел. эвакуированного населения из Белоруссии. На 127.000 имеется списочный учет.

Секретарь Центрального Комитета КП(б) Белоруссии

(П. Пономаренко)».

Мало кому известно, что эвакуация продолжалась в декабре 1942 года и даже в 1943 году. Об этом свидетельствуют два документа, найденные мною в Национальном архиве Республики Беларусь.

1 декабря 1942 года члены бюро ЦК КП(б)Б слушали вопрос «О работе с эвакуированным населением из БССР».

Было принято следующее постановление:

«1. Создать в районе города Торопца Калининской области эвакопункт при СНК БССР, вменив в обязанность прием прибывающих граждан из тыла противника, проверку, санобработку, организацию питания, бытовое обслуживание и обеспечение эвакуации в тыловые области Советского Союза. Поручить Совнаркому БССР в декадный срок укомплектовать аппарат эвакопункта и организовать его работу.

2. Для улучшения работы по розыску семей эвакуированных в тыловые области Советского Союза и ускорения выдачи справок на запросы отпечатать типографским способом именные списки эвакуированного населения и детей детучреждений из БССР.

3.Обязать т. Поповича закончить в ближайшее время работу по учету эвакуированного населения из Белорусской СССР».

2 апреля 1943 года на заседании бюро ЦК Компартии Беларуси рассматривался вопрос об эвакопункте СНК БССР. Было решено организовать в Усвятском районе Смоленской области эвакопункт для приема, обслуживания и эвакуации в тыловые районы Советского Союза граждан, выходящих из районов БССР, временно оккупированных немецкими захватчиками. Скорее всего, таких эвакуированных было немного, но они, несомненно, были.

Некоторые читатели могут задать вопрос: а были ли незарегистрированные эвакуированные и беженцы?

Отвечаю: да, были, но таких было незначительное количество. По моим подсчетам, количество эвакуированных из БССР в 1941-1943 годах составило примерно 750-780 тысяч человек. Таким образом, у нас есть веские основания сделать вывод, что официальные данные о количестве эвакуированных из БССР по сравнении с фактическими завышены без малого в два раза.

И еще. Во многих публикациях утверждается, что среди эвакуированных из БССР в 1941 году большинство составляли евреи. По моим подсчетам, евреи составляли около 27% эвакуированных из Беларуси или около 190-200 тысяч человек.

Само собой разумеется, что данная проблема требует продолжения исследования, анализа новых источников, в том числе и зарубежных.

***

РЕКЛАМА

Задумываетесь о приобретении септика? Компания  Водоворот  предлагает широкий выбор септиков по самым разным ценам. Вопрос с утилизацией отходов будет решен.