Ян ЛИСОВСКИЙ

«Аналитическая газета «Секретные исследования», №6, 2023

Загадка не в том, кем был Соловей-разбойник, а в том, где захоронены его останки. Они очень нужны нашим учёным.

СИДИТ НА ДЕРЕВЕ И СВИСТИТ

Поистине, велика глупость человеческая. В российской прессе мне встретилась статья «Загадка Соловья-разбойника», в которой кандидат филологических наук Юрий Морозов рассуждает о том, что раскрыл «загадку»: кем был этот персонаж былин. Статья начинается так:

«Что мы знаем об этом персонаже? Согласно русским былинам это почти чудище баснословных времен. Он свил себе на двенадцати дубах гнездо и, сидя в нём, свистал так сильно и громко, что всё низвергал своим посвистом. Он заложил прямоезжую дорогу к Киеву ровно на тридцать лет: никакой человек по ней не прохаживал, зверь не прорыскивал, птица не пролётывала. Почему же маленькая безобидная птичка с мелодичным голосом стала таким монстром? А может, не птичка это вовсе?

Выезжал из города из Мурома удалой казак Илья Муромец. Отстояв заутреню во Муроме, он к обедне поспешал в стольный Киев-град. Но заросла дорожка прямоезжая. Тридцать лет по ней проходу и проезду нет: не пускает никого. Как засвистит злодей по-соловьиному, как заревёт он по-звериному, как зашипит он по-змеиному – сразу тёмные леса к земле клонятся, а что есть людей – все мертвы лежат...

Дальнейшее мы знаем с детства. Илья Муромец всё-таки одолел Соловья, привёз его в Киев, показал боярам и князю Владимиру, поначалу не поверившему рассказу о поимке знаменитого и страшного разбойника, а затем казнил его. С тех пор за Ильёй установилась слава главного богатыря и защитника Руси. В образе же его противника народ выразил своё резко отрицательное отношение к силам, мешавшим единству русских земель».

И тут политику всовывают! Но Муром – это не славяне и не Русь. Мурома – название финно-угорского племени мордовской языковой группы. Этот народ не являлся даже индоевропейским. Знает ли это кандидат филологических наук Юрий Морозов? Далее в его суждениях:

«Однако большинство из нас и не подозревает, что Соловей-разбойник – самый таинственный персонаж русского фольклора. Правда, ныне такие оценки не в ходу. Если некоторые исследователи прошлых лет откровенно признавали Соловья фигурой загадочной, то любой современный автор, толкуя образ Соловья, вольно или невольно создаёт у читателей впечатление, что в основном науке тут уже всё понятно.

Для начала выясним, что рассказывается о Соловье-разбойнике в былине. Очень скоро обнаруживаем, что вынести из былины чёткое представление о Соловье-разбойнике в принципе невозможно. «Его натура как-то двоится...» – отмечал выдающийся учёный XIX в. Ф.И. Буслаев. Само имя персонажа позволяет представить его и птицей, и человеком. При встрече с Ильёй Муромцем Соловей восседает в «гнезде» на дубах. В нашем сознании возникает образ гигантской птицы. Завидев Илью, Соловей пытается погубить его своим смертоносным свистом. Неизбежно возникающая при этом параллель со свистом реального соловья усиливает впечатление, что речь идёт о пернатом чудовище.

Даже богатырский конь Ильи не устоял на ногах от звуковой атаки. Сам богатырь, однако, неуязвим. Метким выстрелом из лука прямо в глаз Соловью он сбивает его с дубов. Привязав противника к седлу, Илья Муромец продолжает свой путь в Киев. Дорога лежит мимо жилища Соловья. Члены семьи разбойника глядят в окошко и сперва не могут разобрать: то ли Соловей везёт незнакомого мужика, то ли мужик – Соловья.

Значит, Соловей тоже умеет ездить на коне? С нашим персонажем произошла неожиданная метаморфоза. «Будучи побеждён богатырём, он как бы сбрасывает с себя нечеловеческие, фантастические формы», – пишет фольклорист Б.Н. Путилов. В дальнейшем Соловей-разбойник уже ничем не напоминает птицу. У него, как у состоятельного человека, «широк двор», «высок терем», «палаты белокаменные», а также вполне человеческая семья: жена, дочери, сыновья, зятья.

Он отговаривает домочадцев от попыток отбить его у Ильи Муромца, затем, в Киеве, гордо разговаривает с князем Владимиром, по некоторым вариантам даже требует себе чару вина, чтобы смочить запёкшиеся уста. Наконец, удовлетворяя любопытство князя и бояр, он демонстрирует свой свист, отчего в стольном граде трясутся дома и падают люди. Под влиянием предшествующих эпизодов мы и в этой сцене уже склонны видеть в Соловье не громкоголосую птицу, а необыкновенно сильно свистящего человека...

Вот и попробуйте теперь понять, как выглядел противник Ильи Муромца. Эта тенденция к полному очеловечиванию Соловья тем любопытнее, что вообще-то для народного изобразительного искусства показ разных чудищ, полулюдей-полуживотных был делом привычным. Народные художники, никогда не пасовавшие перед изображением «гибридных» существ, однако для Соловья-разбойника сделали исключение. Вероятно, чувствовали: Соловья трудно представить в виде, скажем, человека с крыльями или говорящей птицы. Он не «птицечеловек», а «то птица, то человек», и две половинки его натуры как-то противятся зримому совмещению.

…Его сидение на дубах? Во ещё в 1873 г. немецкий учёный Ф. Либрехт, обобщая данные о том, что многие «примитивные» народы устраивали себе жилища на деревьях, без тени сомнения писал: «Реминисценцией такого обычая является Соловей-разбойник, соорудивший себе гнездо на двенадцати дубах».

ДИВ

Далее Юрий Морозов высказывает слабо обоснованное предположение, что события происходили в Брянской области. А дальше начинает вообще фантазировать, что в былинах под образом Соловья-разбойника подразумевалось племя вятичей (которое автор называет «славянским», на самом деле это были финно-угры), и, мол, это племя было сепаратистами и противилось захвату Киевом:

«Получается, застава Соловья символизировала собой непокорное племя вятичей? В свете приведённых фактов эта трактовка очевидна, и её уверенно предлагали ещё учёные XIX в. Дополнительным аргументом в её пользу является известное сходство образа жизни Соловья-разбойника с бытом вятичей. Ясно, что гипотеза о Соловье-вятиче предполагает отход от тривиального понимания этого персонажа как разбойничьего атамана. Оправдано ли это? Вполне».

М-да… Трудно придумать что-то более нелепое. Но автор продолжает удивлять:

«Но есть и другие нерешённые вопросы в биографии Соловья-разбойника. Они связаны с его свистом. Многие исследователи, начиная с Ф.И. Буслаева, проводили параллель между Соловьём-разбойником и пресловутым Дивом из «Слова о полку Игореве». Характер этой связи, однако, до сих пор остаётся непрояснённым, а образ Дива – загадочным. Так что у нас есть все причины познакомиться с ним поближе.

Новгород-северский князь Игорь, не вняв грозному предзнаменованию в виде солнечного затмения, шёл с войском на половцев. «Солнце ему тьмою путь заступаше; нощь, стонущи ему грозою, птичь убуди; свист зверин въста, зби[ся] Див, кличет връху древа, велит послушати земли незнаеме, Влъзе, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, Тьмутараканьскый блъван». Без перевода не очень понятно, но и перевод – дело трудное...

Раскаты грома в подступивших сумерках пробудили птиц. Далее упомянут загадочный «свист зверин». Некоторые комментаторы «Слова» (например, зоолог Н.В. Шарлемань) полагали, что речь идёт о свисте потревоженных сусликов. Мысль остроумная; однако сравнение с былиной делает возможным и другое толкование. Соловей-разбойник ведь не только свистит, но и ревёт по-звериному. Не подобное ли многоголосие сжато отражено и в формуле «звериного свиста»? Во всяком случае, контекст позволяет отнести это выражение именно к Диву: «свист звериный поднялся – (это) взбился Див, кличет на вершине дерева...»

Клич Дива разносится на огромное расстояние... Но кто же такой этот Див? Ответов, предлагавшихся переводчиками «Слова», множество. Ранние комментаторы считали Дива обыкновенной птицей – филином или удодом, крик которых навевает страх и кажется недоброй приметой… Мотив смертоносного голоса или звука встречается также в демонологии казахов и киргизов, в фольклоре некоторых африканских народов, в легендах Древнего Египта. Всё это даёт основания считать, что свист былинного Соловья-разбойника восходит к неким вполне обычным жизненным обстоятельствам, многократно усиленным в воображении разных народов».

НИКАКОЙ ЗАГАДКИ НЕ БЫЛО

На самом деле и не было никогда никакой загадки в том, кем был Соловей-разбойник. Описанное в былинах и в «Слове о полку Игореве» предельно чётко и ясно зафиксировано в поэмах азербайджанского поэта Низами, жившего 800 лет назад, о походах Александра Македонского (Искандера) на Варяжскую Русь (что, конечно, перенос событий разных эпох). Только к 1959 году на русский язык были переведены с фарси поэмы Низами. Цикл поэм состоит из пяти произведений, и «Пятерица» сопоставима с романом Л. Толстого «Война и мир» не только по объёму, но и по широте повествования: Низами рисует достаточно масштабную картину современного ему мира. Поэмы написаны в период с 1173 по 1203 гг., то есть ещё до ордынского нашествия.

Низами пишет, что варяги-русы держали в своей армии реликтового гоминида – «снежного человека» или «бигфута», как их сегодня называют. Этот огромный (ростом под 3 метра) волосатый монстр сидел в своём гнезде на дереве (а снежный человек и делает свои гнёзда на деревьях), а при виде людей начинал свистеть, чем наводил ужас (возможно, не только свистом, но и каким-то психическим воздействием). Хитростью варяги-русы смогли его схватить, надели на него цепи, понемногу приручили. А потом выпустили на поле боя в сражении с Искандером. Это существо-великан каждым ударом своей дубины сносило и убивало по несколько конных воинов Искандера.

Как пишет Низами, Искандер был столь потрясён, что твёрдо уж решил бросить этих русов и спасаться бегством. Тут некий знаток местных фактов рассказал Искандеру подробнее о монстре русов: оказывается, пишет Низами, у этих существ одинаково сильны как самцы, так и самки. Победить их действительно невозможно. Живут они в горах. Люди никогда не видели их трупов, да и сами существа – большая редкость. Знаток поведал, что эти создания спят не на земле, а на больших деревьях, где строят свои огромные гнёзда из веток, причём спят очень долго. Вот как раз пока они спят, русы их находят, потом втихомолку крепко связывают:

«Обвязав его крепко тугою верёвкой,

Человек пятьдесят всей ватагою ловкой,

Вскинув цепь, при подмоге железной петли,

Тащат чудище вниз вплоть до самой земли».

И далее:

«Если ж цепь не порвётся и даже укуса

Не изведают люди, – до области Руса

Будет он доведён, и, окованный, там

Станет хлеб добывать он своим вожакам.

Водят узника всюду; из окон жилища

Подаются вожатым и деньги, и пища.

А когда мощным русам желанна война,

В бой ведут они этого злого слона.

Но хоть в битву пустить они диво готовы,

Всё же в страхе с него не снимают оковы».

Это, конечно, не медведь, так как медведя Низами не стал бы называть «слоном», и медведь не похож на человека и куда как слабее существа по названию див. Медведь не строит гнёзда в кронах деревьев, не свистит и не понимает человеческую речь в общих чертах. Низами пишет, что этот див – не животное, а человекообразное существо, способное мыслить и понимать интуитивно то, что говорят люди.

Кстати, в сборниках былин, издававшихся в СССР, Соловья-разбойника непременно изображали казахом или бурятом – узкие глаза, тонкие жидкие усики, большой и жирный. Так по мнению официоза СССР должен был выглядеть враг жителей Древней Руси. Этот расизм по отношению к монголоидам нелеп сразу по двум причинам. Во-первых, события былины о Соловье-разбойнике происходят до нашествия Батыя. А во-вторых, йети не имеет внешности монголоида.

История о том, как варяги-русы (скорее всего скандинавы на пути из варяг в греки) примерно в X веке смогли поймать йети и посадить его на цепь, пересказана в трёх упомянутых выше источниках («Слово…», былины, Низами) и, видимо, была тогда очень известна в Восточной Европе, так что должна упоминаться и в других документах той эпохи. Хотя Низами говорит, что варяги такое проделывали не раз, но, скорее всего, это удалось лишь однажды, став сенсацией. Снежный человек обитает не тут, а на Урале или на Кавказе (о чём и говорит Низами), так что в той истории это было исключением, а сам йети забрёл в район торгового пути варягов в Византию явно не сознательно – а то ли по своей старости, то ли из-за какой-то болезни. Воспользовавшись этой слабостью, варяги его и пленили. Эта слабость доказывается тем, что узник в цепях очень скоро умер сам по себе, своей смертью.

А настоящая загадка Соловья-разбойника – где же покоятся его останки?