Вадим ДЕРУЖИНСКИЙ

«Аналитическая газета «Секретные исследования», №23, 2021

Обыватели и демагоги считают, что демократию в СССР придумал Михаил Горбачёв. На самом деле её задолго до него решил ввести в СССР Юрий Андропов. Он хотел сделать первым президентом Советского Союза Никиту Хрущёва.

Хрущёв обнимается с бутылкой

НИКИТУ В ПРЕЗИДЕНТЫ!

Из-за чего организовали заговор против Хрущёва? О причинах не любят говорить даже сегодня. Оказывается, в 1963-64 годах группа советников Андропова задумала изменить политический и идеологический строй СССР. План реформ был передан Хрущёву, тот согласился возглавить процесс. Новая Конституция, которую написали люди Андропова, предполагала введение поста президента СССР, двухпалатного парламента, суда присяжных и Конституционного суда. За партией оставалась бы только идеология. Этот план реформ Советского Союза испугал консерваторов и привёл к отставке Хрущёва.

Подробности приводит в своих воспоминаниях советник Андропова в 1960-е Фёдор Бурлацкий. В журнале «Итоги» за 28 января 2013 года в статье «Советник» Бурлацкий пояснял:

«Мы с Андреем Громыко сопровождали Никиту Сергеевича в его последней заграничной поездке – в Чехословакию (в 1964 году). После встречи с президентом Антонином Новотным я попросил Хрущёва задержаться. Предложил ему по возвращении в Москву учредить в СССР президентский пост. Никита Сергеевич отнёсся к моим словам очень настороженно. Спросил, что в этом будет хорошего. Сказал, что будет думать. Когда же вернулись в Москву, Хрущёв приказал мне спешно собрать группу советников, выехать за город, в посёлок Нагорное, на дачу Горького, и там начать работу над новой Конституцией.

Ему импонировала мысль о том, что он станет независимым президентом. Никита Сергеевич был первым секретарём, но всё же – секретарём, как и все прочие. В Президиуме во время заседаний они чувствовали себя почти вровень с ним – выступали с таких позиций. Став президентом, Хрущев бы возвысился над всеми.

Мы долго сидели в Нагорном. От звонка до звонка. Приезжали в понедельник. Уезжали в пятницу. Иногда задерживались на выходные. Тщательная, кропотливая работа. Разработали наконец проект Конституции. Двухпалатный парламент. Конституционный суд. Верховная власть передаётся президенту. Вопросы экономики переходят от партии к государству.

Более того, прописали суд присяжных – я назвал его судом народных заседателей. Долгая, интересная работа. Нам каждую неделю звонили из ЦК партии, требовали торопиться. Никита Сергеевич действительно заинтересовался нашим проектом. К тому дню, когда Конституция была практически завершена, звонки прекратились. Тишина эта пугала. Что случилось? Елизар Кусков (работал с нами от международного отдела) попросил меня съездить в Москву – узнать, что там происходит. Я пришёл в ЦК, на свой четвёртый этаж. Тишина. В коридоре – ни одного человека. Все прятались по кабинетам. Шушукались. Наконец один из вахлаков (так мы назвали старых работников аппарата) сказал мне: «Вы там с Конституцией морочитесь, а тут Хрущёва снимают». Проект наш отправился в архивы».

Хрущёв и сам понимал к началу 1960-х, что СССР нуждается в серьёзном реформировании. В своих воспоминаниях он говорил:

«Можем ли мы в принципе полностью удовлетворять запросы людей? Конечно. Следует выделить на это больше средств, зажав расходы по военному ведомству. Нельзя, прикрываясь словами о защите Родины, не удовлетворять повседневных запросов человека. Нельзя придерживаться взглядов Мао Цзэдуна, который не хочет видеть в жизни ничего, кроме борьбы и революции. Революцию человек делает не ради неё, а чтобы лучше жилось». (Хрущёв Н.С. «Воспоминания (избранные фрагменты)», 1997).

Попытка уйти со старого социалистического на новый социал-демократический путь стоила Хрущёву поста руководителя СССР. Но андроповцы и после отставки Никиты Сергеевича попытались предложить свой план реформ Брежневу. Бурлацкий вспоминает:

«Юрий Владимирович Андропов был осторожным человеком. Редко ошибался, потому что рисковал нечасто. Однако в те дни он решился на смелый шаг, после которого чуть не порушил себе всю карьеру. Брежнев явно симпатизировал Юрию Владимировичу – прислушивался, брал в зарубежные поездки. Но сориентироваться сразу оказалось непросто: нужно было понять, что происходит, в каком направлении станет развиваться политика ЦК. Андропов тогда вызвал меня. Попросил составить записку о реформах – в духе уже разработанного нами проекта Конституции. Юрий Владимирович был уверен, что передать такую записку Брежневу нужно именно сейчас. Лучшего времени не дождаться.

Я в этом сомневался, однако отговаривать Андропова не стал. Прописал в записке обширную программу демократизации страны. О развитии товарно-денежных отношений. О пересмотре уголовного законодательства. Указал, что партия должна заниматься только идеологией, что нужно отказаться от преследования инакомыслящих. Одним словом – распрощаться с неизменно крепким сталинским наследием. Во время поездки в Варшаву Юрий Владимирович зачитал программу Брежневу и Косыгину (председатель Совета министров). Они её полностью отвергли. Раскритиковали. Уничтожили. Леонид Ильич думал о других преобразованиях. Хотел восстановить Политбюро. Считал, что этого будет достаточно.

Андропов не угадал. Ошибся. Получилось так, что я подвёл его – не отговорил от задуманного. Помню, как в двенадцать часов ночи он вызвал меня в кабинет. Я уже знал о случившемся, поэтому, не дожидаясь его слов, сказал, что виноват и готов уйти в отставку. Юрий Владимирович промолчал – показал этим, что против моей отставки не возражает. Ему было не до меня. Я покинул ЦК партии. Пришёл политическим обозревателем в «Правду». Юрий Владимирович мог стать нашим Дэном Сяопином. Я в это верил. Но описанные мною реформы в СССР провести было несравнимо сложнее, чем в Китае».

АНДРОПОВ ЖДЁТ ПЕРЕМЕН

Андропов не отказался от своих планов полной перестройки, и с середины 1970-х вокруг главы КГБ Юрия Андропова складывается группа советников – своего рода интеллектуальный штаб. Он состоит почти исключительно из т.н. «системных либералов». Первые роли в нём играют академики Арбатов и Иноземцев, журналист-международник Бовин. С конца 1970-х у Андропова образуется и группа поддержки внутри центрального аппарата КПСС, молодые (по меркам Системы того времени, 50-55 лет) люди, главный из которых – Горбачёв.

Планы перемен были такими: сократить армию в 4 раза, убрать советские ядерные ракеты из Европы, уйти из Афганистана, раздать землю всем желающим, простить и выслать всех диссидентов за границу, отдать власть из центра в регионы. Об этой программе рассказывает в своих дневниках единомышленник Андропова Анатолий Черняев, зам. зав. Международного отдела ЦК КПСС, кандидат в члены ЦК КПСС.

11 ноября 1982 года – через день после смерти Брежнева – Анатолий Черняев записывает в дневнике те срочные предложенные Андроповым меры, которые должны быть предприняты андроповской командой для спасения СССР:

«1. Ликвидировать брежневскую инфраструктуру – всех этих родственников, прихлебателей, любимчиков, всяких притащенных из Молдавии и Днепропетровска: Трапезниковых, Павловых (управляющий делами ЦК), Голиковых, Тяжельниковых, Щёлоковых... Виллы, загородные дачи, охотничьи хозяйства, раздутую охрану, сотенную, если не тысячную челядь. Это – для возрождения морального права лидера.

2. Уйти из Афганистана.

3. Сказать Ярузельскому, чтобы выкручивался сам, и всем дать понять, что в Польшу не полезем ни при каких обстоятельствах.

4. Принять в отношении соцстран декларацию типа хрущёвской 1956 года (которую тот тут же попрал в Венгрии). Отбросить принцип – что не по-нашему, то долой, недопустимо и не позволим. Пусть делают, что хотят.

5. Убрать ракеты СС-20 из Европы.

6. Обуздать военно-промышленный комплекс. Открыто начхать на американский шантаж и сократить численность армии вчетверо.

7. МИД поставить в подчинение ЦК. Назначить полномочного секретаря ЦК по международным вопросам.

8. Отпустить всех диссидентов за границу во главе с Сахаровым – и тех, кто сидит, и тех, кого ещё не успели посадить.

9. То же – в отношении всех желающих евреев. И одновременно объявить вне закона антисемитизм. Приравнять евреев хотя бы к армянам в «системе дружбы народов».

10. 70%-80% министров на пенсию.

11. Реальную самостоятельность республикам, в том числе автономным. Реальные права – обкомам. И всемерное поощрение горизонтальных связей между областями.

12. Снабжение городов, промышленных центров – за счёт областных и районных ресурсов. Централизованный фонд – минимум: для столицы и кое-каких ещё.

13. Отдать все пустующие земли пенсионерам и вообще всем, кто захочет взять, не важно для каких целей.

14. Сократить аппарат ЦК, но возвысить роль отделов ЦК. Поставить их над министерствами, чтоб трепетали и знали острастку. Освободить отделы от текучки, от административно-регулирующих функций.

15. Пропаганда. Покончить с культовщиной (это само собой), но тщательно следить, чтобы она не пролезла в щели вновь. Дать больше прав прессе – в том числе и в отношении критики партийных инстанций. Свободу выражения мыслей, идеи и манеру бичевать, звать, вдохновлять, говорить народу правду, вообще разговаривать с народом, объяснять и объясняться... В концентрированном виде «Правда» должна всему этому показать пример.

Это – программа-минимум. И уже в первый год Андропова её должны почувствовать. Иначе всё увязнет вновь. Самое тяжёлое здесь будет даже не преодолеть сопротивление, а – что делать с «отходами», с оставшимися не у дел военными, так называемыми «учёными», паразитами от пропаганды и общественной активности, теми, кто будет выброшен из госпартаппарата, особенно из идеологической сферы? Из них образуется бо-о-о-лотный социальный слой опасных безработных».

КГБ – МОТОР ПЕРЕСТРОЙКИ

Как видим, Перестройка могла начаться ещё в 1963 году, причём под руководством КГБ. Тогда же СССР мог стать президентской республикой. Однако, как было верно отмечено, главным врагом перемен были не сталинисты, а прикорытники – класс номенклатурных паразитов. Кстати говоря, они так и остались у руля в Беларуси – даже во время Перестройки Горбачёва. Тут прикорытники оказались наиболее сплочённой группой, так как в БССР их объединяла и общая этничность – почти вся номенклатура в этой республике состояла из русифицированных евреев с антибеларускими промосковскими воззрениями. Поэтому в Беларуси противостояние сторонников перемен с их противниками обрело ко всему прочему и межнациональный характер: БНФ выступал за демократию, а русифицированные евреи-беларусофобы были против. В конечном итоге победила еврейская депутатская группа, состоявшая из почти ста депутатов. Евреи навязали свои символы, небеларуские названия парламента и национальной валюты, из-за отсутствия их языка идиша они навязали стране русский язык, даже изменили название проспекта Франциска Скорины.

Возможно, сегодня Беларусь была бы совсем другой, если бы в начале 1960-х победили реформы Андропова. В таком случае первым президентом Беларуси стал бы исконный беларус П.М. Машеров. Однако не следует забывать, что всеми этими реформами руководил КГБ СССР, они не «шли из народа».