Ян ЛИСОВСКИЙ
«Аналитическая газета «Секретные исследования», №22, 2019
С 2014 года в РФ мусолят тему «русской принадлежности Крыма», но запрещено говорить о главном – что в Крыму никогда никаких русских до депортации Сталиным крымских татар не было. Крым захватил у Турции и создал вообще Новороссию смоленский беларус Потёмкин, который заселил пустующие земли между Россией и Турцией украинцами и евреями из ВКЛ.
МАСТЕР ОЧКОВТИРАТЕЛЬСТВА
На фоне всеобщего имперского безумия в РФ по поводу «крымнаш» кажется удивительным и странным, что никто не обратил внимание на, казалось бы, эпохальное событие – юбилей в сентябре 2019 года человека, который захватил Крым для Российской империи. Ведь без этого человека Крым и по сей день оставался бы турецким.
Великий очковтиратель князь Григорий Александрович Потёмкин прославился как одиозный создатель мистификаций. Причём один из мифов – что он якобы «русский», когда на самом деле это беларус. Он родился 13 (24) сентября 1739 года в селе Чижово, Смоленская губерния, где (как и во всей западной половине губернии) языком населения была беларуская мова, а не великорусское наречие.
Этот беларус не только оккупант Крыма и создатель Новороссии, но и обладатель колоссальных земельных наделов в захваченных у других стран и народов землях. Основал ряд городов, включая современные областные центры: Екатеринослав (1776 год), Херсон (1778 год), Севастополь (1783 год), Николаев (1789 год). Возвысился как любовник и затем муж Екатерины II. Первый хозяин Таврического дворца в Петербурге. В 1784 году получил от жены чин генерал-фельдмаршала. Фактический правитель Молдавского княжества в 1790-1791 годах.
Самым известным в народе фактом, связанным с именем Потёмкина, является история создания «потёмкинских деревень» – бутафорских построек, возведённых к приезду императрицы. Это словосочетание стало синонимичным обману, очковтирательству.
Деятельность Потёмкина получила достаточно противоречивые оценки: кто-то восхищался его находчивостью, кто-то обвинял его в лени, отсутствии методичности и растратах. Особое положение князя-беларуса при дворе и широта его полномочий у многих местных московитов вызывали зависть. У него было много недоброжелателей и соперников. В их числе называют канцлера А. Безбородко, князя М. Щербатова и графа П. Румянцева.
О бутафорских постройках стало известно благодаря многочисленным свидетельствам, самые интересные из которых – воспоминания Г. фон Гельбига и И.-А. Эренстрема, последний был очевидцем тех событий: «От природы пустые степи были распоряжениями Потёмкина населены людьми, на большом расстоянии видны были деревни, но они были намалёваны на ширмах; люди же и стада пригнаны фигурировать для этого случая, чтобы дать самодержице выгодное понятие о богатстве этой страны».
Потёмкин стал обманывать свою жену-немку ещё до начала путешествия Екатерины из Петербурга в Крым. Невозможно было скрыть, что дела на вверенных Потёмкину территориях идут из рук вон плохо. Мужа императрицы обвиняли в чудовищных растратах. Екатерина решила проверить эти слухи во время запланированной на лето 1787 г. поездки.
ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ЖЕНСКАЯ РОТА
Ещё в 1786 г. Потёмкин начал подготовку к встрече императрицы. Размах, с которым велась работа, действительно был впечатляющим, иногда даже доходившим до самодурства. Это подтверждает история с «амазонской ротой». Однажды в разговоре с царицей Потёмкин ляпнул, что в Крыму в греческом полку исправно служат не только мужчины, но и женщины. После чего был вынужден распорядиться о немедленном создании женской роты, чтобы доказать свою правоту. В результате в Балаклаве Екатерину встречали «амазонки» в невероятных фантастических костюмах и с ружьями.
Как пишут историки, весной 1787 года князь Потёмкин восхвалял храбрость греков и их жён в борьбе против турок. Немецкую женщину позабавили и даже задели разговоры о храбрости греческих женщин, и она поинтересовалась у князя: «чем он может доказать выхваляемую их храбрость»? Потёмкин пообещал, что представит доказательства в Крыму, который императрица-немка планировала посетить в мае.
Премьер-майор Балаклавского греческого полка Чапони получил из Санкт-Петербурга тайный приказ о создании подразделения в марте 1787 года. Чапони довёл содержание полученного из столицы специального секретного предписания до сведения капитана Сарандова, который в свою очередь предложил своей юной 19-летней супруге Елене Ивановне Сарандовой возглавить роту, став её ротным капитаном. Амазонская рота была «целиком составлена из ста благородных жён и дочерей балаклавских греков».
Делалось это так: согнали в кучу всех греков Крыма, кто побогаче, кнутом и пряником заставили отдать жён и дочерей в роту, а купцам и прочим не дворянам даровали российское дворянство.
Форма «амазонок» была придумана по мотивам немецких опер на экзотические темы и состояла из бархатных юбок малинового цвета с бахромой и курточек зелёного цвета. И юбки, и куртки были оторочены золотым галуном. Головы были покрыты белыми тюрбанами с позолоченными блёстками и страусиным пером. Личный состав был вооружён ружьями, к которым были выданы по три патрона. Вся эта бутафория скорее напоминала берлинскую оперу, чем что-то реальное.
До нашего времени дошла «Записка об амазонской роте» Г. Дуси (Москвитянин, 1844 год, №1, стр. 266-268.), в которой так описывался визит Екатерины II:
«Встретить Государыню назначено было возле Греческаго селения Кадыковки, недалеко от Балаклавы. Тут устроена была аллея из лавровых деревьев, усеянная лимонами и апельсинами; в средине дорога была также усыпана лаврами; в конце аллеи, простиравшейся на четыре версты, выстроена палатка, в которой на столе приготовлено было Евангелие, крест, хлеб и соль.
Римский Император, путешествовавший с Императрицею, приехал вперёд верхом – осмотреть Балаклавскую бухту, и, увидя в конце аллеи Амазонскую роту, подъехал к начальнику оной, Елене Сардановой, и от восхищения поцеловал её в губы. Увидевши это, рота взбунтовалась; но предводитель оной остановил бунт, сказав, что Император не отнял у нея губ, и не оставил ей своих.
Осмотревши бухту, Римский Император возвратился к Государыне, и в Ея карете сопровождал Её вместе с Потёмкиным до Кадыкова. Подъехавши к устроенной аллее, Государыня остановилась; тут встретил Её Балаклавскаго полка протоиерей Ананий с Крестом, хлебом и солью. Потёмкин, вышедши из кареты, просил позволения у Государыни стрелять Амазонской роте, встретившей Её. Она запретила, и подозвав, чрез переводчика Таврено, начальника их, Сарданову, подала ей руку, поцеловала в лоб, и потрепав по плечу, сказала: „Поздравляю вас, Амазонский Капитан, – ваша рота исправна. Я ею очень довольна“. Потёмкин торжественно радовался.
Не выходя из кареты, Государыня поехала в Акерман. В день Царя Константина и матери Елены Государыня была в Бакчисарае, где слушала Литургию в своей походной Церкви, и прожила во дворце два дни. Амазонский Капитан, Сарданова, имела счастие видеть Государыню и в Бакчисарае. Государыня узнала её, подала опять руку и потрепала поплечу. Из Акмечета (ныне Симферополь) прислала ей монаршее благоволение и бриллиантовый перстень в 1800 рублей…»
Сама же Сарандова описывала это событие так:
«Амазонская рота была составлена по ордеру Светлейшего князя Потёмкина-Таврического, последовавшего на имя командира Балаклавского полка, премьер-майора Чапони и состояла из благородных жён и дочерей Балаклавских греков, в числе 100 особ, в марте-апреле месяцах 1787 года <…> Встретить Императрицу должно было близ Балаклавы у деревни Кадыковка, и рота под моим начальством была построена в конце аллеи, уставленной апельсиновыми, лимонными и лавровыми деревьями. Прежде приехал Римский Император Иосиф верхом осмотреть Балаклавскую бухту и руины древней крепости. Увидав Амазонок, он подъехал ко мне и поцеловал меня в губы, что произвело сильное волнение в роте. Но я успокоила моих подчинённых словами: «Смирно! Чего испугались? Вы ведь видели, что Император не отнял у меня губ и не оставил своих». Слово «Император» подействовало на Амазонок, которые не знали, кто был подъехавший. Осмотрев бухту и окрестности, венценосный путешественник возвратился к Императрице и уже приехал во второй раз к Кадыковке с Её Величеством и князем Потёмкиным в Её карете. У Кадыковки Императрица была встречена протоиереем Балаклавского полка о. Ананием. Не выходя из кареты, Государыня подозвала меня к себе, подала руку, поцеловала в губы и, потрепав по плечу, изволила сказать: „Поздравляю Вас, Амазонский капитан! Ваша рота исправна: я ею очень довольна“».
Вся эта история имеет явно сексуальный контекст, как часть эротической поездки царицы. После отъезда любвеобильной немки из Крыма Амазонская рота была тут же расформирована по причине своей ненадобности и абсурдности. А за удовольствие, доставленное Екатерине, на всю роту из ста «амазонок» была пожалована огромная по тем временам сумма в десять тысяч рублей (крепостного крестьянина тогда можно было купить примерно за один рубль).
ОБМАН ПО-РОССИЙСКИ
Императрица-немка была очень удивлена, когда в недавно глухой местности увидела множество «строений», «войска», «процветающее население». Предстал её взору и липовый «Черноморский флот» в Севастополе. Эти достижения удивили не только немку, но и представителей иностранных дворов, которые путешествовали вместе с ней, а также присоединившегося к ним инкогнито австрийского императора Иосифа II.
Саксонский дипломат Георг Гельбиг в 1797-1800 гг. опубликовал биографический очерк князя Потёмкина-Таврического в немецком журнале «Минерва». Но рассказы о бутафорских деревнях, написанных на щитах, и поселянах, приведённых к «месту жительства» за много вёрст, встречаются в европейских сочинениях о России и Екатерине II задолго до Гельбига. Французский путешественник Форсия де Пилес, побывавший в России в 1791-1792 гг. и опубликовавший материалы спустя четыре года, кратко касаясь путешествия императрицы в захваченный Крым, в частности, писал, что, как любого государя, её часто обманывали, и в этом путешествии она всему радовалась и восхищалась, не зная, что «дороги были починены тогда только, когда сделалось известно об её отъезде; что оные многочисленные деревни, предмет её восхищений, были созданы для проезду её и разрушены в тот же день, и несчастные крестьяне, пришедшие за тридцать и сорок лье, чтоб стать по сторонам пути и жить в оных домах в продолжение нескольких дней, были отосланы восвояси. То было изобретение гения Потёмкина, который сумел таковою хитростью нового рода убедить свою монархиню, что страна, почитаемая пустынею, процветает».
Спустя несколько лет вышло также французское произведение Ж.-Ш. Тибо де Лаво «История Петра III». Его третий том «Тайные истории любви и главных любовников Екатерины II» представляет собой сборник сведений из немецких биографий. В нём помещено множество историй о интимной жизни императрицы-немки. В главе о путешествии в Крым автор сообщает о декоративных поселениях, написанных на холсте, мешках с песком, изображавших полные зерна амбары, и несчастных крестьянах:
«Путешествие началось по наступлении тепла, и тот же час были запущены машины, волшебное действие которых обманывало только императрицу. Художество умноживалось по мере приближения к губерниям Потёмкина. В некотором отдалении от берега виднелись деревни; но дома и колокольни написаны были на досках как декорация. Ближние ж к дороге деревни были построены наскоро и казались обитаемыми; но те мнимые жители были приведены насильно за пятнадцать или даже восемьдесят вёрст. Вечером они обязаны были покинуть свои мнимые дома и всю ночь шли играть комедию в следующей мнимой деревне, которую императрица видела издалека.
Всем тем несчастным было обещано вознаграждение, но им ничего не дали. Многие из них погибли в отчаянии, в нищете или в болезнях. Также ночами из деревни в деревню ведомы были и многочисленные стада, и императрица часто восхищалась одним стадом пять или шесть раз.
Дороги, коими шествовала императрица, были очень красивы, но их окончили за два дня наперёд и в такой поспешности, которая не обещала прочности. В городах Потёмкин вёл Екатерину в громадные хранилища, которые она видела наполненные кулями. Но вместо зерна в тех кулях был песок. Она вступала в дома, и они были уставлены прекрасными мебелями. Но всё то приготовлено было заранее, доставлено издалека и за большие деньги. Все оные вещи были взяты у торговцев с условием, что оных возвратят, когда в них надобности не станет с уплатою поломок. Но никто и не мечтал сдержать обещания; ничего не возвратили, ничего не уплатили».
СПЛОШНАЯ МИСТИФИКАЦИЯ
Всё, связанное с Потёмкиным и немкой, это сплошная грандиозная фальшивка. Причём Крым и Новороссия – нечто менее потрясающее, чем сам тайный брак князя с императрицей. Ведь получалось, что у России есть тайный император!
Григорий Потёмкин стал третьим «официальным» фаворитом императрицы, сменив юного Александра Васильчакова. Это были вполне зрелые отношения, они начались в 1774 году, Потёмкину было 34, Екатерине – далеко за 40. О том, что у Екатерины появился новый «случай», сразу стало известно всем придворным, сообщения своим государям разослали и все иностранные послы. Английский посланник Гуннинг писал: «Его фигура огромна и непропорциональна, а внешность отнюдь не притягательна. При этом он прекрасно знает людей и более проницателен, чем его соотечественники». А немец Сольмс высказывался и ещё более откровенно: «Генерал Потёмкин почти не покидает покоев государыни (…) при его молодости и уме ему легко будет занять в сердце императрицы место Орлова, которое не сумел удержать Васильчаков».
И действительно, на два года Екатерина и Потёмкин стали неразлучны. Любовник получил огромные покои и в Зимнем дворце, и в Царском Селе, причём в последнем ему приходилось проделывать путь по холодному коридору, и императрица заботливо пишет своему возлюбленному: «Вперёд по лестнице босиком не бегай». Немка придумала для возлюбленного беларуса множество ласковых прозвищ: «родная душенька моя», «сокровище», «волчище», «золотой мой фазанчик» и, особенно трогательное, «Гришефишенька».
Придворные не могли не удивляться, насколько новый фаворит «присушил» к себе сердце императрицы. Она, похоже, совсем потеряла голову. Фаворит расхаживает по дворцу в ночном халате и в туфлях на босу ногу, постоянно что-нибудь грызёт и раскидывает огрызки по полу, ковыряется в зубах и в прочих неприличных отверстиях при всех, грызёт ногти, а аккуратная, воспитанная в строгих немецких правилах Екатерина только восхищается им, смеётся и составляет шуточные правила: «Быть весёлым, однако ж ничего не портить, не ломать и не грызть», «покорно прошу по турецкому обыкновению платки не кидать» – свою одежду и другие вещи фаворит постоянно забывает в её покоях.
Именно переписка доказывает, что их отношения были узаконены. В нескольких десятках записок Екатерина называет Потёмкина «мужем» и «супругом», а себя именует «женой». «Муж дорогой», «муж любезный», «муж милый», «нежный муж», «безценный муж», «муж родной», «собственный мой муж» – трудно представить, чтобы влюблённая немецкая женщина писала это просто так. Первое такое обращение встречается в письме от 7 апреля 1774 года. Историки уверены, что в этот момент Потёмкин получил от Екатерины согласие на брак. Называют несколько возможных дат этого события, но, скорее всего, венчание состоялось в воскресенье, поздним вечером 8 июня 1774 года в церкви Св. Сампсония Странноприимца на Выборгской стороне в Петербурге. Сохранилось письмо, написанное несколькими днями раньше, в котором императрица даёт указания о подготовке:
«Батинька, я завтра буду и те привезу, о коих пишете. Да Фельдмаршала Голицына шлюбки велите готовить противу Сиверса пристани, буде ближе ко дворцу пристать нельзя. Прощайте, будьте здоровы, а мы будем к вам веселы так, что любо будет смотреть. (…) Adieu, mon Ami (Прощайте, мой друг)».
После 8 июня императрица пишет: «Гришенок бесценный, беспримерный и милейший в свете, я тебя чрезвычайно и без памяти люблю, друг милой, цалую и обнимаю душою и телом, муж дорогой».
Однако Россию обманули не только тем, что у страны появился тайный император, но и тем, что императрица тайно забеременела и тайно родила!
Историки уверены, что причиной свадьбы стала беременность Екатерины. Если венчание состоялось позднее, в январе 1775 года (это ещё одна из возможных дат), то ребёнок, появившийся в доме Потёмкина в июле 1775 года, был дочерью императрицы. Девочку назвали Елизаветой и дали обычную для бастардов усечённую фамилию отца – Тёмкина.
Вероятно, наиболее счастливым периодом в истории этой непростой любви беларуса и немки стало лето 1775 года. Влюблённые провели несколько месяцев в небольшом домике в Царицине и просто наслаждались жизнью. Дальше их ждали государственные дела, которые постепенно начнут отдалять их друг от друга, тяжёлый для обоих кризис отношений, новый виток жизни, когда череда увлечений молоденькими фаворитами у обоих станет просто неприличной, и кажущееся отчуждение. Историки, однако, считают, что Потёмкин оставался настоящим мужем Екатерины вплоть до самой своей смерти. Что все остальные увлечения были для этой странной пары необходимыми, но малозначащими развлечениями, а свои супружеские отношения они сохранили.
Когда 12 октября 1791 года курьер привёз в Петербург весть о смерти Потёмкина (умер в 52 года), Екатерина не скрывала своего отчаяния. Её секретарь сообщает о том, что она непрерывно плакала и никого не принимала.
АВАНТЮРА С НОВОРОССИЕЙ
Екатерина обратила внимание на Потёмкина во время дворцового переворота – ещё задолго до первого раздела Речи Посполитой. Но свой политический вес фаворит обрёл на решении вопроса, куда девать евреев ВКЛ.
«Что делать с евреями?» – мучилась проблемой немка, не в силах выдумать что-то лучше «черты оседлости» по бывшей границе между ВКЛ-Беларусью и Россией. «Куда их девать?»
Потёмкин и ряд его единомышленников придумали такой прожект: напасть вместе с Австро-Венгрией на Турцию и её захватить, чтобы включить в состав Российской империи, возродить там православную Византию, турок изгнать или крестить, а земли между Россией и Турцией назвать «Новороссией» и заселить их крещёнными в московское православие евреями Речи Посполитой.
В 1772 году после первого раздела Речи Посполитой Екатерина впервые столкнулась с «еврейским вопросом». Оказалось, что в оккупированной Россией в 1772 году части Беларуси (Гомель, Орша, Витебск, Могилёв, Полоцк, а сама Беларусь тогда называлась Литвой) евреи – существенная реалия, к тому же весьма проблемная для Пруссии и Австро-Венгрии, участников разделов Речи Посполитой, в которой тогда проживало 90% всех евреев планеты. А особенно озадачили императрицу евреи из Могилёва и Витебска, которые отправили к ней делегацию с «непонятным требованием». Они в ультимативной форме требовали не называть их «жидами», потому что «жиды» принадлежат другому колену и живут в Польше, а они не «жиды», а «евреи» из совсем иного колена Израилева.
Для решения «еврейского вопроса» Екатерина создала «высокую комиссию», в которой решили, что евреи Беларуси (литваки) «плохо влияют на местное население» беларусов (литвинов) и их надо куда-то девать. В результате родился проект их выселения в гипотетическую Новороссию и Крым, для чего нужно было эти территории захватить у Турции, а самих евреев – крестить в московское православие. Пожалуй, самым известным результатом этого прожекта стал неповторимый еврейский акцент жителей Одессы…
Потёмкин пишет для императрицы целый план, как захватить у Турции Крым и поселить там евреев из Восточной Беларуси. Программа стала выполняться в действительности, начиная с 1776 года. Согласно этому прожекту (который получил название «греческий проект»), предполагалось уничтожить Турцию и возложить корону нового византийского царства на одного из внуков императрицы Екатерины II.
Хотя Крым и был через несколько лет захвачен Российской империей, а Потёмкин за это получил 2 (13) февраля 1784 года от своей жены звание фельдмаршала, но всё оказалось таким же обманом, как и «потёмкинские деревни». Захваченные у Турции пустынные и не заселённые никем земли «Новороссии» не удалось заселить евреями ВКЛ (кроме, разве что, Одессы и некоторых других создаваемых оккупантами поселений). Не удалось и захватить Турцию и посадить там на трон внука Екатерины. Не получилось и крестить евреев: Екатерина в приказном порядке попыталась обратить в захваченной части Беларуси в московское православие местных беларусов (а все беларусы были только униатами и католиками) и евреев-иудеев, но ничего из этого не вышло. А, например, Полоцкой академии иезуитов в дальнейшем пришлось даже даровать дополнительные свободы (была закрыта царизмом только в 1820 году).
После победы в войне с Турцией Екатерина обещала жителям Крыма (крымским татарам и грекам), что даст им свободу и государственность через несколько лет и что российские войска навсегда покинут полуостров и никогда не вернутся. Но и это оказалось очередным фейком супружеской четы беларуса и немки. В этой странной истории – везде сплошная мистификация…
