ЗАГАДКИ НАШЕГО ДРЕВНЕЙШЕГО МИФА

 

 

Михаил ГОЛДЕНКОВ

«Аналитическая газета «Секретные исследования», №21, 2015

 

Статья «Самый древний беларуский миф» (№18, 2015), в которой рассказывалось о древнейшей и ныне малоизвестной легенде о Совии, заинтересовала многих наших читателей. Что неудивительно, так как и среди ученых этот миф имеет репутацию научной загадки и уже давно вызывает жаркие споры. Сегодня мы продолжим эту тему и более подробно расскажем о разных версиях и попытках исследования мифа.

 

СУТЬ ТЕМЫ

 

Напомним кратко, о чем вообще речь.

Совий – это, как считают специалисты, персонаж балтской легенды, сохранившейся в литвинской (старобеларуской) вставке 1262 года (по мнению ученых – Новогрудка, тогда столицы ВКЛ), называемой современными историками «западнорусской вставкой», к переводу хроники византийского писателя Иоанна Малалы.

Впервые я повстречал упоминание Совия на страницах книги современного российского историка В.Я. Петрухина «Начало этнокультурной истории Руси IX – XI веков» («Гнозис», 1995), где в главе 7 «Язычество и отношение к смерти» (стр. 211) Совий упомянут как персонаж литовской мифологии, проводник в ад. Петрухин в свою очередь ссылается на «западнорусского переписчика» к переводу хроники Иоанна Малалы (261 – Виленский Хронограф: см. Истрин, 1893. С. 317 - 361). Петрухин также пишет: «Текст детально изучен В.Н. Топоровым и имеет, по мнению этого исследователя, балто-славянские истоки [Топоров, 1987. С. 24 и сл.]».

Однако, зная, какая каша в головах у всех российских историков по поводу терминов «литовский» и «балто-славянский», чем очень хорошо пользуются летувисы, я стал искать сам текст про Совия и нашел его в работе Ильи Лемешкина «Senoji Lietuvos Literatura, 21 KNYGA, 2006 ISSN 1822 -3656, ИОАНН МАЛАЛА И ФОЛЬКЛОРНОЕ СКАЗАНИЕ О СОВИИ в составе ХРОНОГРАФА 1262 г.: Переводная Византийская Хроника и древняя литовская литература».

Чтобы читатель понял суть вопроса, сочинение византийского писателя Иоанна Малалы – это компиляция разных древних античных мифов, в разном наборе переписываемая везде в Европе в средние века. А в данном случае уникальность ситуации в том, что НАШИ переписчики (по мнению ученых, в Новогрудке в 1261-1262 годах) добавили туда как «довесок» и древнейший балтский миф – уже местный, больше нигде в Европе не известный. Этот текст потом тоже был переписан и сохранился в исправленном виде как Архивский (XV в.) и чистый от правок, более близкий к исходному Виленский (XVI в.).

Новогрудский компилятор Малалы в 1260-х весьма профессионально подобрал «набор» из древнееврейских и античных мифов (самосожжение Геракла и другие подобные), пропагандирующих трупосожжение, подводя читателя книги к главному – местной легенде про местного персонажа Совия, которая также взывает к практике сожжения усопших. Автор создает картину, что наш миф – лишь продолжение мифов древнего времени, часть чего-то общего и крайне архаичного, а то и «итог древнейшей мудрости» отношений к погребению.

Тут следует напомнить читателям, что в ту эпоху сожжение трупа для христиан являлось невероятной ересью и язычеством: сама суть христианства заключалась в том, чтобы хранить тело в гробу (при церкви, в центре поселения) до его со дня на день телесного воскрешения Иисусом. Только в середине XVIII века во Франции из-за антисанитарии впервые власти пошли против христианства в эпохальном решении вынести все кладбища за пределы городов. Что по сути подрывало традицию и «подмывало» ожидания в скором воскрешении, вызвало у церкви огромный протест. А тут – вообще кремация! Полное противоречие завету Христа сохранять тела до Его возвращения и воскрешения всех в Него верующих!

Размышляя об этом, Илья Лемешкин предположил, что написание этой книги в Новогрудке (Малала + местный миф про Совия и трупосожжение) связано с якобы отказом в то время создателя ВКЛ князя Миндовга от католического крещения – и якобы с общим возвратом в сферу язычества (католики и православные христианское арианство (богомильство) также считали язычеством).

Но вот что интересно. Как говорят и Лемешкин, и другие ученые, язык предыдущего содержания книги принципиально отличается о вставки с нашим мифом: эта вставка явно записана с устных рассказов, изобилует древними западнобалтскими языковыми особенностями. А главное: в ней «не в меру» используется дательный падеж и местоимения – что для специалистов четкий маркер табуированности теста. Именно так в ту пору табуировали тексты про нечистую силу. В итоге, сокрушается Лемешкин, сейчас почти невозможно различить, где субъект и объект действий (что крайне затрудняет понимание нами содержания), хотя в те века читатели это прекрасно понимали – никаких той поры уточнений на полях книги никто не оставил (хотя таковые оставлены в других ранее местах).

Коль сами ученые говорят о «нечистой силе», то, пусть чисто теоретически, все-таки нельзя исключать вероятность, что появление такой книги в начале 1260-х было связано не с «политикой Миндовга по возврату к язычеству» (что довольно странно на основе Малалы из Византии), а связано с какими-то «проявлениями нечистой силы» в данном регионе. Конкретно – с «возвращением похороненных», то есть с вампиризмом. Но это, конечно, лишь одно из многих предположений. При этом сам Миндовг язычником не был ни до, ни после коронации и принятия католичества. Он исповедовал арианскую веру и вовсе не молился «языческим богам Телявелю, Девериксу и Нанадаю», как ошибочно писали летописи: эти «Телявель», «Деверикс» и «Нанадай» только части молитвы на западнобалтском языке «Отче наш».

Кратко суть мифа: из Хронографа мы узнаем о некоем «человеке» (в тексте как «члк») по имени Совий, который для преодоления «ворот великого ограждения» вылавливает «дивого вепря». Непослушные дети Совия, которым было поручено испечь девять селезенок, сами съедают добычу, а отец, гневаясь, решает уйти в мир иной. Желаемого Совий достигает через «девятые ворота» при обязательной помощи младшего сына, который позднее, укрываясь от гнева своих братьев, вынуждено следует за отцом. Далее следует загробная часть мифа: оказавшись на том свете, отец и сын выясняют наилучший способ погребения. Захоронения в земле и на деревьях признаются плохими: в первом случае умершего изъедают змеи и черви, во втором – пчелы, осы и комары. С третьей же попытки выбор делается в пользу трупосожжения, при котором тело обретает покой «словно в воздухе».

Однако следует учитывать, что даже древний пересказ мифа в 1262 году – это во многом «испорченный телефон» еще более древней легенды, возраст которой науке неизвестен.

 

ДАТИРОВКА МИФА

 

Уже несколько десятилетий ученые пытаются ответить на вопрос, когда мог появиться этот миф. Общее мнение, что он существовал ранее VIII века, возможно – восходит вообще к индоевропейским истокам.

Главное нынешнее заблуждение в восприятии этого мифа (у ряда ученых, в Википедии, у исследователей из Летувы) заключается в том, что его ошибочно относят к летувисам Республики Летува – мол, «они его создали». Потому что якобы он там ныне «более органично выглядит».

На самом деле летувисы (жемойты) никогда в древности на территории их нынешней страны не жили – они отпочковались от других восточных балтов Латвии в VIII-X веках и впервые пришли на территорию будущего Княжества Жемойтского ВКЛ и Ковенской губернии Российской империи, в 1920-1939 годах Республики Летува со столицей в Ковно. Это этнически и генетически, исторически относительно молодое отпочкование от латышей (с огромной примесью финских генов, ибо латыши были смешаны с автохтонами Латвии ливами – финнами).

Понятно, что тут они переняли и мифы автохтонов западных балтов (предков беларусов), которые тут живут минимум 3500 лет, согласно исследованиям нашей археологии, антропологии, генетики (Микулич, Данилевский, Саливон и др.). Поэтому они были просто обязаны перенимать нашу местную мифологию, которая стала частью их мифов – а вот у нас она, западнобалтская, очевидно, утрачивалась по мере нашей славянизации.

Поэтому если кто-то из ученых сегодня называет этот миф «балтским», то следует понимать, что он в истоках западно-балтский (и относится к предкам беларусов), а восточно-балтским он стал только потому, что восточные балты к нам пришли из Латвии и переняли его у нас примерно с VIII века. Как и многое иное, начиная с гончарного круга и городищ, которым они у нас тут как соседи научились с ХIII века (что иная большая тема).

А если кто-то называет миф «балто-славянским», то этот термин и означает фактически западных балтов – предков беларусов: это славянизированные западные балты Ятвы, Судовы, Дайновы, Дреговы, Кривы – что потом обще стало Литва. Исконный регион мифа – Западная Беларусь (историческая Литва), Виленщина, часть Пруссии. А вот временные границы появления легенды установить пока крайне трудно.

Ни одна летопись не знает ничего о каком-то князе по имени Совий. Значит, он жил гораздо ранее всех летописей (тем более какого-то «исторически юного» Нестора с его Повестью временных лет), а предания о нем (причем, спустя века весьма путаные и во многом непонятные потомкам) сохранились только в народных сказаниях – еще долетописных. О чем, по мнению Ильи Лемешкина, свидетельствует и архаика языка мифа в записи с устного рассказа 1262 года: тогда миф повторялся из поколения в поколение так, как звучал веками ранее.

Этот миф, как считают исследователи, мог появиться у наших предков еще до того, как появились славяне (то есть до IV-VI веков рождения славян) или в любом случае до славянизации наших предков – что произошло позже на века, но все равно он дославянский у наших предков. Или мог появиться вообще в древнейшее время еще до рождения Христианства и задолго до отметки в 2000 лет назад. Но эти поиски уводят ученых в такие неисследованные дебри, где лишь одни знаки вопроса…

 

НОВЫЕ НАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

 

11 ноября 2011 года в Минске на базе Института философии Национальной академии наук Беларуси прошла международная научная конференция-коллоквиум «Довгирдовские чтения II: философская классика и современные проблемы социокультурного развития». В начале 2012 года из типографии упомянутого института вышел сборник материалов данной конференции, среди которых был доклад под заголовком:

«Легендарны Совій рускага Хранографа 1261 (1262) года ў кантэксце інда-еўрапейскіх уяўленняў пра святасць».

В то же время вышла статья историка Сергея Санько в журнале «Вестник Полоцкого государственного университета». Тут есть и кельты-валийцы (даже ирландцы), и готы, и ведийские «чакры», и Один, и солярно-астрономическое, и нумерологическо-мистическое...

В трактовке мифа акцент поставлен на трансформацию Совия из человека (в начале мифа) в бога (в конце), а различные способы захоронения – не какие-то попытки успокоить вредного мертвеца, а способ инициации – мол, «вполне себе типичная для индоевропейцев т.н. "трёхкратная смерть"».

Пожалуй, этот миф про Совия – редкая тема, которая настолько неопределенная, что тут поле разгуляться для любой фантазии исследователя.

 

 

Информация

  • ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ
        (обновляется!)   Теперь книги наших авторов можно купить в любой стране мира. Рекомендуем:…
  • ОКНО В ИНУЮ БЕЛАРУСЬ
      Серия исторических детективов Вадима Деружинского, действие которых происходит в середине 1930-х в Западной Беларуси,…
  • В ЭЛЕКТРОННОМ ВИДЕ
      Уважаемые читатели! Теперь нашу газету можно купить на нашем сайте в электронном виде из…
  • Новый детективный роман
        Вадим Деружинский   Черная лента     В довоенной Западной Беларуси, частью которой…
  • РАСПРОДАЖА КНИГ НАШИХ АВТОРОВ
            Уважаемые читатели! Сообщаем, что организована распродажа по существенно сниженным ценам последней…

На печатную версию нашей газеты теперь можно подписаться и онлайн: