Вадим ДЕРУЖИНСКИЙ
«Аналитическая газета «Секретные исследования», №2, 2014
Являлся ли знаменитый создатель ВКЛ прусским королем?
Историки до сих пор не имеют общего мнения о том, кем был Миндовг. Высказываются самые разные суждения, причем со своей аргументацией. Обзор этих точек зрения приводит Анатоль Тарас в своей новой книге «Краткий курс истории Беларуси» (Рига, 2013). Небольшой раздел в книге так и называется: «О происхождении Миндовга».
Сам А. Тарас считает Миндовга «местным», то есть уроженцем Западной Беларуси, ятвягом. О других версиях он пишет так:
1. «По мнению В. Носевича, Миндовг был сыном одного из старших князей «летописной Литвы», вероятно, Довгерда, часто упоминаемого в «Хронике Ливонии» Генриха Латвийского, написанной в 1224-27 гг. В таком случае он ятвяг, местный».
2. «Миндовг – сын Рингольта (правил с 1200 г.) и внук Альгимунта, князей Новгородка и окрестных земель. Об этом говорится в «Хронике Быховца» (датируемой началом XVI века) и в «Хронике польской, литовской, жемойтской и всей Руси» Мацея Стрыйковского (1582 г.). В этом случае он тоже «тутэйшы».
3. «Миндовг – жемойт. Это одна из многих выдумок летувисов. Будь он жемойтом, ему бы пришлось захватывать Новгородок с боем. Это наверняка отразили бы летописи. Но нет нигде таких сообщений». Не горел Новгородок, не уводили его жителей в плен. На престол в нем сел князь, приглашенный местными жителями. О пришествии чужого князя (даже мирным путем) летописи и хроники сообщили бы непременно».
4. «Род Альгимунта – Рингольта – Миндовга берет начало от полоцких Изяславичей. Эта версия не подтверждается никакими документами. Ее сторонник Здислав Ситько ссылается на сообщение «Воскресенской летописи», составленной в Москве в первой трети XVI века. Крайне сомнительно, что московские монахи могли быть осведомлены о событиях, происходивших 300 лет тому назад в маленьком княжестве, не имевшем ни малейшего отношения к Владимиро-Суздальским землям».
И, наконец, Анатоль Тарас критикует мою версию:
«Миндовг – сын Рингольта (или Рингольда), короля Погезании, одной из 11 земель Пруссии. В «Великой хронике польской» (XIII век) говорится о каком-то Мендольфе. В этом случае Миндовг пришелец, человек, бежавший из Пруссии на территорию ятвягов, братьев пруссов (подобно нынешним ингушам и чеченцам, объединяемым общим названием «вайнахи»).
Но бегство Миндовга из Пруссии в хронике датировано 1260 годом, что противоречит гораздо более раннему (на 14 лет!) вокняжению Миндовга в Новгородке. (См. главы «Хроники» 132 – «Каким образом прусский король Мендольф отошел от христианской веры» и 133 – «Об опустошении Плоцкой земли» (именно Плоцкой в Польше, а не Полоцкой в Беларуси).) А главное, достоверно известно по целому ряду документов, что уже в 1253 г. Миндовг был коронован как «король Литовии».
Сторонник версии о «пришельце Миндовге» В.В. Деружинский, чтобы свести концы с концами, заявляет (см. стр. 211 в его книге «Тайны беларуской истории»), что речь идет о дате окончательного ухода в Литву, а до этого перехода он лет 15 бегал туда-сюда. По моему мнению, это огромная «натяжка». Мендольф и Миндовг – разные люди».
Я не согласен с этим мнением, и вот почему.
«КАКОЙ-ТО» МЕНДОЛЬФ
«Великую хронику польскую» перевела с латыни в 1987 году группа ученых МГУ под редакцией члена-корреспондента АН СССР В.Л. Янина. Так вот начнем с того, что в комментариях к переводу В.Л. Янин не раз подчеркивает, что Мендольф – это и есть Миндовг:
«Глава 132. Каким образом прусский король Мендольф отошел от христианской веры [39]
В этом же году окрещенные пруссы со своим королем Мендольфом [40] из-за многочисленных тягот, причиненных им крестоносцами, оставив христанскую веру, которую приняли ранее, ушли с некоторыми братьями Ордена крестоносцев к литовцам, смело к ним присоединившись.
[39] Мендольф (Миндовг) (ум. 1263), великий князь литовский. Обладая значительным войском, владея крупной земельной собственностью, сумел объединить под своей властью литовские земли (Аукштайтию, Жемайтию и др.) и некоторые территории Ятвягии. В 1253 г. принял крещение и был коронован. Русские источники сохранили сведения о крещении Миндовга, истолковав это событие как политический маневр. Как видно из Великопольской хроники, в Польше так же расценивали крещение литовского короля, который, «вскоре отрекшись от христианской веры, присоединился к язычникам».
[40] Автор хроники не видит различий между пруссами и литовцами и представляет литовского князя Миндовга королем пруссов. Это не случайно: пруссы этически близки литовцам и входят в литовско-прусско-летскую лингвистическую группу. Кроме того, часть пруссов (в XIII в. и позднее) переселилась в Литву и «вошла в качестве одного из компонентов в формирующуюся народность». (Пашуто В.Т. Образование Литовского государства. — С. 80; Рakаrklis P. Kryziuociu valstybes santyarkus eruozai. — Vilnius, 1948. — P. 15 - 23)».
Кстати, тут четкое суждение В. Янина о том, что ВКЛ создано при участии переселившихся пруссов.
В принципе, я не понимаю, почему В. Янин считает, что «Автор хроники (…) представляет литовского князя Миндовга королем пруссов»? А почему же Миндовг не мог быть королем пруссов? Ведь Янин сам же пишет, что с ним ушли в Литву пруссы. С кем, как ни со своим королем, они могли уйти?
Как видим, все возражения А. Тараса академик Янин снимает: он четко показывает, что в Хронике описаны конкретные исторические события, связанные именно с Миндовгом под именем «Мендольф». И, добавлю, никакого другого «Миндовга» в Хронике нет.
Но при этом Хроника сообщает как раз то, чего не могли знать хронисты Киевской Руси: о том, что Миндовг был прусским королем и что он ушел в Литву со своими пруссами. Я считаю, что это как раз вполне достоверно и совершенно логично.
Теперь по поводу перевода Янина в ключевой фразе «ушли (…) к литовцам, смело к ним присоединившись».
Во-первых, не к «литовцам» (это слово 19 века, новодел в русском языке, означающий нынешних летувисов), а к «литвинам». Литовцев тогда не было, как и русских. Были литвины и русины (на латыни рутены).
Во-вторых, не дает покоя это нелепое «смело». В книге «Тайны беларуской истории» я написал, что Янин, видимо, ошибся в переводе. Рукопись представляет собой готические каракули, а значение многих латинских слов менялось от века к веку и от региона к региону, ведь авторы часто переводили на латынь исходную мысль. А она тут высказана автором-поляком в 13 в. Может быть, в оригинале написано не «смело», а иное, похожее на эти буквы, и отсюда неверное прочтение. А может, у автора это калька на латынь с какого-то той эпохи понятия в его ляшском языке. В любом случае «смело» по смыслу тут выглядит нелепым. По смыслу тут более подходит слово «ОКОНЧАТЕЛЬНО» или «НАКОНЕЦ».
Итак, Мендольф – это Миндовг, это факт, который не вызывает сомнений. Но ведь суть не в этом, а в том, был ли сей Мендольф-Миндовг действительно королем Пруссии. В. Янин, во всяком случае, в это не особо верит.
Сведений самой «Великой хроники польской» для этого маловато, хотя там явно и четко говорится и о том, что он прусский король, и о миграции его вместе с пруссами к литвинам, в Литву. Поэтому я приведенные в ней данные сравнил с «Прусской хроникой». Там тоже весьма скудные сведения про Литву и ни слова про создание ВКЛ, но зато тоже описана война с Поморьем и Порусьем, в ходе которой боевые действия уходят в Литву сами собой – будто это единое с ними государство, плюс тоже описана миграция к нам из Поморья и Порусья.
В этом плане обе хроники дополняют друг друга и подтверждают сообщаемое. Ни о каком создании ВКЛ как какой-то новой страны – как у нас дружно считают историки – ни поляки, ни немцы не знают. Вместо этого у них фигурирует князь Святополк, руководитель сопротивления немецко-польской экспансии. Вначале он был неким «капитаном» и «полководцем» на службе мазовецкого князя, потом возглавил восстание и провозгласил себя князем Поморья. Когда пало Поморье, он ушел в соседнюю восточнее Помезанию, где продолжил войну в союзе с лежащей погранично восточнее Погезанией, где и правил, как следует из логики сообщаемого, прусский король Мендольф-Миндовг. В их общей армии Святополк стал князем-воеводой. Неоднократно в сражениях той поры, согласно польской хронике, использовались литвины, ятвяги, жемойты (что понималось под этими названиями – сейчас, конечно, не очень ясно). Но факт вовлеченности их в конфликты налицо. Затем Миндовг уходит к литвинам со своими пруссами.
Самое интересное заключается в том, что, согласно «Великой хронике польской», и противная сторона – польская (в том числе в лице князя Мазовии) – до этого многократно использовала литвинов, ятвягов, жемойтов (то есть дружины с территории ныне Западной Беларуси и Республики Летува) в войнах и против Святополка в Поморье, и против пруссов, и в рамках своих внутрипольских «разборок».
Все это четко показывает, что никакого «государства» у нас в данную эпоху не было: мы были как колонии соседей УЧАСТНИКАМИ их войны – причем и на одной, и на другой стороне. Вот поэтому и нет у поляков и немцев никаких упоминаний о том, что в регионе ныне Западной Беларуси и Республики Летува якобы была какая-то страна «Литва» – не существовало такой. Государство появляется только с бегством сюда Мендольфа-Миндовга, и его потому «Великая хроника польская» продолжает именовать «прусским королем», что он именно полякам и известен таковым.
И еще момент. В ряде случаев современный перевод явно неверен в плане терминов «литовцы» и «русские». Слава Богу, в некоторых местах переводчики это осознают и вместо «русские» или «русины» используют термин «рутены», то есть на латыни. Например, в отношении сообщения о миграции рутенов в 1221 г. из Поморья в Восточную Пруссию, а оттуда в район Новогрудчины. Это вообще-то тоже «русские» и «славяне», но «не наши», а Полабской Руси. Однако зачастую их путают с отпрысками Киева, а иные демагоги их понимают как московитов, что вообще фантастика.
А «литовцы», как я выше сказал, фигурировали как «литвины». Но на латинский язык так переводили и название «лютичи» Лютвы, которая была в Поморье Святополка. И если, например, «Великая хроника польская» пишет, что вот Святополк собрал в свое войско кроме поморских воинов еще пруссов и «литовцев», то тут слово «литовцев» явно выглядит ошибкой перевода, так как Поморье граничило с Пруссией – Помезанией, граничило с Лютвой лютичей как своей частью – а вот с «нашей Литвой» не граничило и было далеко от нее. Тут логично полагать, что в переводе надо писать «пруссов и лютичей», а не «пруссов и литовцев».
Конечно, было бы интересно узнать из первых рук мнение самого В. Янина – по каким критериям его группа переводчиков определяла, где «лютвины» и где «литвины», если даже сам Миндовг был коронован как король «Лютвы».
В общем, тут целый ряд созвучий: Мендольф – Миндовг, рутены – русины, лютвины – литвины, Пруссия - Порусье. Это явно не «фонетические совпадения», как у нас традиционно привыкли считать – и А. Тарас пошел на поводу советско-российской историографии. В своем «Кратком курсе истории Беларуси» он категорически утверждает, что Мендольф и Миндовг – совершенно разные лица, а Лютва лютичей не имеет никакого отношения к нашей Литве, и все разговоры об этом являются «недоказанной гипотезой», которую выдумали Павла Урбан, Вадим Деружинский и Здислав Снитько. Мол, никто к нам не мигрировал массово, создавая у нас ВКЛ. Мол, ВКЛ создано сугубо творчеством местных ятвягов, дреговичей и кривичей. Как равно критикуемые А. Тарасом жемойты фантазируют, что создатели ВКЛ были их местными жемойтами.
Конечно, это патриотично. Но насколько исторично?
И последнее. Сохранились договоры, по которым в июле 1253 г. и 7 августа 1259 г. Миндовг передал Тевтонскому ордену восточную часть территории Пруссии (Preussisches Urkundenbuch. Politische Abtheilung. Koenigsberg, 1909. Bd. 1, Hlft. 2 // ed. A. Seraphim. P. 33-35). Это среди прочих земли Судовии (Ятвягии) и Скаловия.
Самая восточная часть Пруссии – Скаловия (расположена за Кенигсбергом на реке Неман, ныне в Калининградской области РФ). Крестоносцы ею завладели последней. Раз она принадлежала Миндовгу, то он, безусловно, был королем Пруссии.
Кстати, согласно немецкой хронике, некие «рутены» из Поморья (возможно, лютичи) около 1221 года массово мигрировали именно в Скаловию, где попытались захватить часть земель, но отказались от этой идеи и по Неману пришли в район Новогрудка, где и остановились. Предположительно, это были наши первые литовские князья Булевичи и Рускевичи, зафиксированные в договоре этого же времени Новогрудка с Волынью…
